ХХХ

Мы все с надеждой
Смотрим в наше завтра,
Подол судьбы украдкой теребя.
Мы все—
Из Погорелова театра,
Играющие каждый сам себя!
Есть трагики,
И есть комедианты,
Есть тайные суфлёры и шуты.
И все —
Неповторимые таланты,
И все — с самой историей на «ты»!

И ничего,
Что мы ролей не знаем,
Зато играем искренне всегда:
Влюбляемся,
Ревнуем,
Изменяем, —
И в мир иной уходим без следа!..

Никто в театре не играет дважды,
Хоть каждый полн
Намерений благих:
Смерть опускает занавес за каждым,
Освобождая сцену для других!

Так, без антракта,
Длится представленье,
Ни год, ни два,
А миллионы лет.
Сменяются под Солнцем поколенья, —
Спектаклю же
Конца и края нет!

Мы все с надеждой
Смотрим в наше завтра,
Подол судьбы украдкой теребя.
Мы все—
Из Погорелова театра,
Играющие каждый сам себя!..

1999

ХХХ

Я помню всё,
Что было в раннем детстве.
И как я титьку мамину сосал,
И как однажды вывозился в тесте,
И как впервые слово написал.
В тот «судный» день,
С утра и до потёмок, —
(Его назвать иначе не могу!)
Меня учил Илюшка-чувашонок
Расписываться пальцем на снегу.
А вечером,
Папаша мой строптивый
Меня ремнём легонько «отходил».
Не мог понять я,
Грамотей сопливый,
Чем это я ему не угодил?..
…А летом с браткой пескарей ловили
Каким-то допотопным решетом.
И как тайком от матери курили
У новиковой бани, под кустом.

На Мясоед мой старший брат женился.
Семнадцать лет!.. Счастливая пора!..
Я под кровать от жалости забился,
И там, в тепле, проплакал  до утра!
Там я впервые с брагою спознался.
Мне стало от неё нехорошо.
Из-под кровати,

Как я не старался,
Обратную дорогу не нашёл!

Играла развесёлая гармошка,
И пол ходил от пляски ходуном.
Невеста, как ожившая матрёшка,
Сидела рядом с браткой за столом.
Орали: — Горько!
Весело смеялись,
И вспоминали прожитые дни.
А те, в ответ,
Бесстыже целовались,
Как будто были в горнице одни!

Часы роняли нехотя минуты.
Жених сидел, как ряженый медведь.
Мне было жалко братку почему-то,
И я готов был снова зареветь!
Пел песню о разлуке сват Василий,
Разглаживая рыжие усы.
А голоса, —
По-бабьи голосили,
И по-мужски горланили басы!..

1999

СЛЕПОТА

Будто в клетке сижу
В гробовой тесноте.
Сикось-накось пишу
На тетрадном листе.

Строчки льются вразброд,
Всё подстать миражу.
Горожу огород
И капусту сажу.

Затуманился взгляд.
Жизнь такая невмочь.
Пятый месяц подряд
Продолжается ночь.

От глухой тишины
Невтерпёж взаперти.
А часы со стены
Мне твердят: потерпи!

Путь-дорожка лежит
Прямиком на вокзал…
За какие грехи
Меня Бог покарал?!.

1999

ХХХ

Стихи витиеватей, чем у Блока.
Без словаря их трудно прочитать.
В них здравый смысл
Запрятан так глубоко,
Что днём с огнём его не отыскать!

Закручено, порою, очень круто,
Нельзя понять,
Что в шутку, что всерьёз.
И хочется заплакать почему-то,
Да будет жалко
Выплаканных слёз.

Бренчат полупустые безделушки,
Ненужные ни сердцу, ни уму.
Хотя во тьме и светят, как гнилушки,
А всё ж не греют душу
Никому!..

1999

ЮНОСТЬ

Эх, юность, юность,
Эх, дела-делишки, —
Не жизнь была, а божья благодать!
Мы с ней играли
Будто в кошки-мышки,
И не боялись в чём-то проиграть.

«Даёшь Магнитку!» —
Мы уже в дороге.
«Построим Комсомольск!» —
И мы в пути.
Вставали, как солдаты, по тревоге,
Ведь вместе —
Легче лёгкого идти!

Мы научились строить самолёты,
Ещё несовершенные пока.
Настал черёд,
И ринулись в учлёты,
Взирая на буржуев свысока.

Неповторимы были эти годы!
Мы не хотели манны с неба ждать!
И не боялись никакой погоды,
И научились только побеждать!

Мы ни минуты не теряли даром
И лишь на свой надеялись заём.
Иначе б флаг наш
Не был над Рейхстагом, —
Немецкий флаг бы реял над Кремлём!..

1999

НАЗАРКИНА ГОРА

Её судьба,
Как в сказке, необычна.
Поистине, — семь бед — один ответ.
Здесь с детства жил
Дружок мой закадычный,—
Российский замечательный поэт.

Хотя он жил
Не так уж и богато,
Но щедр душой и знаньями богат.
Был дважды, за стихи, Лауреатом
Мой названный,
Мой верный друг и брат.

Одни его поэзию хулили,
Уводит, мол, от жизни в тёмный лес.
Другие же
Безудержно хвалили,
И возносили Васю до небес.

Столичный критик,
И весьма известный,
В докладе о поэтах на войне,
Его поставил,
Отзываясь лестно,
С Есениным и Блоком наравне!..

Теперь не время
Запоздалых споров,
Ушёл на век он от живых людей.
Но на горе,
Над дремлющим Кайдором,
Стоит его усадьба — «Дом-музей».

Я в нём хожу,
Во все глаза глазею,
Но встрече этой, кажется, не рад…
Хожу по опустевшему Музею
Как чудом уцелевший экспонат.

А за Кайдором,
У сонливой Яи,
Как и при нём, кудеснике седом,
Прославленные
Марьевские дали,
Купаются в тумане голубом!..

1999

МОЙ СОСЕД

Мой сосед получил гонорар.
И его непоседа-жена
Быстро сбегала на базар, —
Принесла две бутылки вина.

Мой сосед был непьющий мужик
Пил реденько, но меры не знал.
В одиночку он пить не привык,
И меня, как обычно, позвал.

Заграничное было вино.
Непонятно звучали слова.
И хоть слабое было оно, —
Захмелела у всех голова.

А когда становился он пьян,
То ругал без конца белый свет.
Доставал свой трофейный баян
И устраивал сольный концерт.

В мире нет и не будет чудес.
Вся Земля состоит из могил.
Пред глазами заснеженный лес,
Где друзей он своих хоронил.

«Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поёт мне в землянке гармонь,
Про улыбку твою и глаза!..»

Моё сосед, хоть и стар, но удал.
Был росточком — сажень от земли.
И пока он в избе пировал,
Со двора кобеля увели!

Дед укутал баян не спеша,
Снял ремень со стены и пошёл…
…До чего ж стала жизнь хороша!
До чего ж стало жить хорошо!..

1999

ПОЕДИНОК

Закатным Солнцем
Даль опять объята: —
Последние погожие деньки.
Тушканчики,
Как будто кенгурята,
Бежали напрямки,
Вперегонки.
Бежали по укатанной дороге,
Что упиралась в небо за бугром.
Как спицы в колесе,
Мелькали ноги,
Незримо понукаемы хвостом!
Потом помчались выгоревшей степью,
Туда, где у реки
Кипел ковыль.
Взлетала, как фонтанчики, под плетью,
Давным-давно нетронутая пыль.

Вот, выбившись из сил, остановились
У кромки полевого камыша.
И, словно по команде,
Застолбились,
И замерли, от страха не дыша!

Орали чайки в небе оголтело,
Чулым искрился в дальнем-далеке.
И ястреб смело
Бросил своё тело
В последнее, прощальное пике.

1999

ХХХ

Поборов сомнения и страхи,
Потеряв доверие к царям,
Разбрелись народы, как монахи,
По чужим,
Глухим монастырям.
Разбрелись и «вольной» не спросили,
Спрятались в лесах от суеты:
В диких дебрях
Матушки-России
Снова возрождаются Скиты.

Мы весь век
Неистово грешили,
Так и не начав разумно жить.
И грехи,
Что миром накопили,
Нам за сотни лет не замолить!
Слышатся былого отголоски,
Медленно оттаивает жизнь…
Где ты, где ты,
Серафим Саровский? —
За Россию, с нами помолись!..

1999

Пахнет мятой О, как пахнет мятой!
От полей, что дремлют вдалеке.
Где поют «Рябинушку» девчата,
Выйдя на гуляние к реке.

Воздух, как медвяная настойка:
Пей и не напьёшься досыта.
На своей двухрядке
Родин Колька
Прославляет здешние места.

Он домой
Появится под утро,
Песенник и признанный пиит.
А гармонь, играя перламутром,
День-деньской без дела простоит.

Простоит в бабусиной светёлке,
За собой не чувствуя вины.
В нашем леспромхозовском посёлке
Все девчата в Кольку влюблены.

1999

БОЛЬ

На карте мира
Наша Русь кургуза.
Мы снова удивили белый свет.
От бывшего Советского союза
Остался лишь обглоданный скелет.

Вожди по-царски
Холили державу.
И нам бы надо брать пример с вождей.
Почти сто лет,
При них,
Она по праву
Шагала впереди Европы всей.

Россия хорошела год от года.
Ни что не предвещало скорби час.
Забыли все:
В семье не без урода!
А их, к несчастью,
Множество у нас!

Теперь мы знаем
Ветер дул откуда.
Ведь это всё знакомые места.
Две тыщи лет
Живёт средь нас Иуда,
Подстерегая нового Христа.

Да, невосполнима боль утраты.
Но Русь жива
И вечно будет жить.
Вот только нам,
Безвинно виноватым,
Свой мнимый грех
Вовек не замолить!..

1999

ХХХ

Всего полно
В ларьках и магазинах:
Яйцо, колеты,
Масло и минтай.
На полках груши, яблоки в корзинах,
В цветных коробках
Ароматный чай.
А под стеклом,
В изящном холодильнике,
Где холод достигает сорока,
Как только что
В раскопанном могильнике,
Куриные лежат окорочка.

О, как они прекрасны, «ножки Буша»!
Их лунный вид подобен божеству!..
Жаль, что не каждый
Может их откушать:
Они не по карману большинству.
Мы распахнули не окно ворота.
Рассудок здравый потеряв со всем.
И хлынула в них
Матушка-Европа
И сам заокеанский дядя Сэм.

Напор извне
Мы выдержим со славой.
Ведь наш народ был закалён войной.
Россия
Бесшабашная держава,
Не ей ходить
С поникшей головой!

Не ей всю жизнь
Блуждать в сырых потёмках,
За это слишком плата велика!
Пусть век двадцатый
Станет для потомков
Уроком
На грядущие века!..

1999

ХХХ

А жизнь течёт, как и текла.
Танцуем на ноже.
Нет ни мороза, ни тепла,
Лишь слякоть на душе.

И так уже который год.
Дела ни тпру, ни ну
Но хорохорится народ,
Хотя идёт ко дну.

Идёт спокойно и легко
Незримою тропой.
Ведь до реки недалеко,
А там и водопой.

Течёт молочная река
По ложному пути.
Ну, а пока
Ну, а пока
О, господи, прости!..

1999

ХХХ

Сестра в бадейке
Моет чашки-ложки.
Сноха в углу
На прялке лён прядёт.
А мать печёт
Лепёшки из картошки
И мне на печь
Украдкой подаёт.
Отец сидит и что-то подшивает,
И швец, и жнец мой батя на селе.
И про себя тихонько напевает, —
Сегодня он опять навеселе.
Видать, не зря, отправившись по делу,
Не приходил до вечера домой.
Видать, опять,
Чекмарик «для сугреву»,
Он осушил с Тупикиным Кузьмой.

Но мать его за это не ругает.
Ведь он для нас, —
Не кто-нибудь, — отец!
Она в кути,
Всё ходит и вздыхает,
Потом зовёт к столу:
— Садись, певец!

Фырчит на самоваре новый чайник.
(Купили всё ж его в конце концов!)
И сахарок пилёный — гость случайный, —
Лежит в коробке из-под леденцов.

Как хороши
Лепёшки из картошки!
И до чего каралики вкусны!
Авось, с мукой, протянем понемножку,
Ну, а картошки —
Хватит до весны.
Поэтому,
Не надо огорчаться,
Ведь впереди у всех немало дел!..
…Я б отдал всё,
Чтоб с детством повстречаться,
И никогда б
О том не пожалел!..

1999